(1)С поступления Буланина в гимназию прошло уже шесть дней. (2)Настала суббота. (3)Этого дня Буланин очень ждал, потому что по субботам, после уроков, воспитанники отпускались домой до вечера воскресенья. (4)Показаться дома в мундире с золотыми галунами и в кепи, надетом набекрень, отдавать на улице честь офицерам и видеть, как они в ответ, точно знакомому, будут прикладывать руку к козырьку, вызвать удивлённо-почтительные взгляды сестёр и младшего брата – все эти удовольствия казались такими заманчивыми, что предвкушение их даже несколько стушёвывало предстоящее свидание с матерью.

«(5)А вдруг мама не приедет за мной? — беспокойно, в сотый раз спрашивал сам себя Буланин. — (6)Может быть, она не знает, что нас распускают по субботам? (7)Или вдруг ей помешает что-нибудь?..» (8)Шестой урок в этот день был настоящей пыткой для новичков. (9)Они совершенно не могли усидеть на месте, поминутно вертелись и то и дело со страстным ожиданием оглядывались на дверь.

(10)Общее волнение сообщилось и Буланину. (11)Он так же, как и другие, суетливо болтал ногами, тискал ладонями лицо и судорожно ерошил на голове волосы, чувствуя, как у него в груди замирает что-то такое сладкое и немного жуткое, от чего хочется потянуться или запеть во всё горло.

(12)Но наконец раздаются звуки отбоя, и все вскакивают с мест, точно подброшенные электрическим током. (13)Двадцать человек летят сломя голову к дверям, едва не сбивая с ног преподавателя, который жмётся к стене.

(14)Прибежать в спальню, надеть мундир, шинель и кепи, разложенные заранее по кроватям отпускных, – дело одной минуты. (15)Теперь остаётся пройти в дежурную, где уже сидят все четыре воспитателя, и ждать.

(16)В чайную залу, примыкавшую к дежурной, то и дело выходят снизу из приёмной дядьки и громогласно вызывают воспитанников:

— Свергин, Егоров, пожалуйте; Бахтинский – в приёмную!

«(17)Неужели обо мне забыли дома? — шепчет в тревоге Буланин, но тотчас же пугается своей мысли. — (18)Нет, нет, этого быть не может: мама знает, мама сама соскучилась...»

 (19)Сердце Буланина от ожидания бьётся в груди до боли.

— (20)За Лампарёвым приехали, — возвещает дядька равнодушным голосом, и это равнодушие кажется Буланину оскорбительным, почти умышленным.

«(21)Это он нарочно так... (22)Видит ведь, как мне неприятно, и нарочно делает», (23)Наконец нервное напряжение начинает ослабевать. (24)Его заменяют усталость и скука. »

«(25)Всё кончено, всё кончено, — с горечью думает Буланин, — я самый несчастный мальчик в мире, всеми забытый и никому не нужный...»

(26)В эту самую минуту дядька, от которого Буланин нарочно отворачивается, кричит на всю залу:

— За Буланиным приехали! (27)Просят поскорее одеваться!

(28)И уже на этот раз голос дядьки кажется Буланину не умышленно равнодушным, а весёлым, сочувственным, даже радостным.

(По А. И. Куприну*)

*Александр Иванович Куприн (1870-1938) – известный русский писатель, переводчик.